«То, что американцы взяли, они просто так не отдают» – Генерал Решетников.

Россия не выполняет свои функции лидера собственной цивилизации. Именно поэтому Запад «откусывает» от Русского Мира по кусочку.

Когда США занимаются Ираном, это они занимаются Россией. Когда США занимаются Сербией, они тоже занимаются Россией. Когда США подчиняют себе Молдавию или Грузию, они занимаются Россией. Для ослабления России, и её влияния, не только вводятся экономические санкции, но и дробится Церковь, как это происходит в Черногории и на Украине.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

О том, что интеграции на постсоветском пространстве, как и тысячу лет назад, противостоят региональные элиты, и о том, что Украиной США подавятся, обозревателю «ПолитНавигатора» Валентину Филиппову рассказал генерал-лейтенант СВР в отставке Леонид Решетников.

Валентин Филиппов: Мы приветствуем в нашей импровизированной студии Леонида Петровича, генерал-лейтенанта СВР в отставке, хотя я не согласен, генералы в отставке не бывают, особенно СВР. Здравствуйте, Леонид Петрович.

 Леонид Решетников: Да, действительно, забыли мою фамилию, моя фамилия Решетников.

Валентин Филиппов: Она слишком известна, чтобы мы ее произносили вслух. Леонид Петрович, скажите мне такую штуку неожиданную, я вот как одессит интересуюсь. Сейчас появилось очень много кинофильмов, производства российского, об Одессе. Я не хочу оценивать их художественную ценность, но что бы это означало? То есть, новому поколению россиян прививают мысль, что Одесса это все-таки часть нашей страны общей?

Леонид Решетников: Может быть, молодежи и надо прививать эту мысль. Для меня это аксиома. Одесса, почему она не российская? Конечно, Одесса русский город, по духу. И по истории своей, безусловно. Мы гордимся Одессой, как городом Российской Империи, потом Советского Союза. Это состояние мысли, настроения очень многих людей.

У нас никогда не пропагандировалась Одесса как украинский город или какой-то… Мы всегда считали его своим родным городом. Одесса. Как и мой родной Харьков, из которого я сам. Никогда в голову мне не приходило считать Харьков городом не связанным с Россией, повторюсь, с Российской Империей, с Советским Союзом.

Валентин Филиппов: Хорошо. К вам, как к человеку, который понимает, что происходит в мире, по ассоциации вопросы возникают. С Белоруссией. Вот сейчас происходит какой-то непонятный конфликт. Как считаете, это какие-то происки Запада или же это какая-то жадность региональных элит? Почему не удается никак создать Союзное государство, сделать этот первый глобальный шаг, когда мы увидим, что восстановление Союза возможно?

Леонид Решетников: Ну, я думаю, вы были правы, когда сказали об интересах региональных элит. Часто вот многие вещи интеграционные не получаются из-за интересов региональных элит. Они мешают объединению. Вот вы знаете, вообще-то я сам по образованию историк, кандидат исторических наук, я хочу сказать, что это уже было в течение всей тысячелетней истории России. Почему не удавалось объединиться, почему нужны были Сергий Радонежский и Дмитрий Донской, почему Александр Невский и так далее.

Это же уже было, и все эти проблемы связаны были с региональными элитами, так мы их сейчас называем, а тогда это были князья, феодальные княжества и так далее. Здесь налицо просто интерес не народа, а интерес тех, кто сейчас у власти, кто не хочет как-то поступиться.

Нет, понимаете, нет духа, нет идеи, нет духовности, нет понимания, зачем всё это, зачем существует это. Зачем существует отдельно Россия, отдельно Белоруссия и, я извиняюсь, Украина? Зачем это, почему, какой смысл, какая миссия Белоруссии? Миссия, она же должна быть.

Валентин Филиппов: На Украине сейчас объясняют, что есть миссия – стоять на страже цивилизации от лапотной России, от азиатских полчищ российских. Вот у них есть миссия, они стоят плечом к плечу, на востоке сражаются.

Леонид Решетников: О какой цивилизации может идти речь? Есть практически две цивилизации, если серьезно, англо-саксонская и русская цивилизация, русская православная цивилизация, существующая тысячу лет, от Святого Владимира до сегодняшнего дня. Конечно, сегодня ободранная во многом смысле, но существует. Именно русская православная цивилизация.

Других цивилизаций сейчас, и двести, и триста лет назад, нет. И весь смысл истории, и всё, что происходит, это борьба этих двух цивилизаций. Китай – не цивилизация, Китай – это великая мощная держава, но не более того. Носители духа – только Россия, и те народы и страны, которые живут в ареале России, должны жить. Вот они должны выполнять свою миссию.

А Украина не выполняет свою миссию. Белоруссия хочет драпануть, не выполнять свою миссию, куда-то примкнуть, да? К какой-то другой цивилизации. А какая другая?

Валентин Филиппов: Так к другой не получается тоже. Чисто географически.

Леонид Решетников: Не получается. Потому, что мы рожей не вышли для той цивилизации, у нас другое всё, мы веками другие.

Вот сейчас в Черногории, смотрите, то же самое, что на Украине.

Валентин Филиппов: Вот, хотел спросить.

Леонид Решетников: Да. Вот большая часть черногорского народа – это же сербы, они не хотят быть черногорцами, ну не хотят, выходят на улицы, молятся.

Валентин Филиппов: Знаю.

Леонид Решетников: Крестные ходы. Весь смысл – что их пытаются затянуть в другую цивилизацию. А они не хотят в другую цивилизацию.

Валентин Филиппов: Но, так черногорцы тоже, вроде как, не другая цивилизация.

Леонид Решетников: А вы знаете, те черногорцы, которые решили стать черногорцами, а не сербами… Что такое черногорец? Это горные сербы, сербы, которые живут в горах. Какие различия между ними? Так вот, эта часть черногорцев, которые решили стать, принадлежать, к западной цивилизации, к англо-саксонской, это так же, как и на Украине – эта часть населения решила тоже стать принадлежностью к западной цивилизации.

Поэтому сербы сопротивляются, активно сопротивляются, собственно сербы. И если бы не мусульманское турецкое, албанское население Черногории, то они б давно победили. Просто тут перетяжка идет из-за того, что вот по этому принципу есть значительные силы, которые мешают сербам отстоять свои интересы в Черногории.

Сейчас на любом митинге в Белграде и в Черногории произносят два слова: Монтенегро (это Черногория Джукановича) и Церногора (это Черногория православной славянской цивилизации). Они так и говорят: «Мы за Церногору, но мы против Монтенегро». А Джуканович и вся его свора, они «Монтенегро». Вот тут четкое различие в словах. Если мы внимательно будем следить за терминами, за словами, то нам сразу всё становится понятно.

Валентин Филиппов: Хорошо. Но если от нашей цивилизации все время откусывают? Все время откусывают, вот…

Леонид Решетников: Конечно.

Валентин Филиппов: Значит, наверное, нет какого-то центра притяжения в нашей цивилизации? Вот вы сейчас говорите: «Они бы, их там большинство, они бы на митинге решили». Но, мы же прекрасно понимаем, что на митинге ничего не решается, что должны быть варианты развития. И, возможно, этого варианта нет.

Леонид Решетников: Вся проблема, Валентин, в том, что Россия не выполняет на все требуемые 100% свои функции как носителя, лидера русской православной цивилизации. Уже больше ста лет не выполняет. Больше столетия, к сожалению.

Конечно, сейчас бы… ведь российские владетели, российские цари, императоры, они же русские, они все выступали всегда защитниками цивилизации, защитниками православия. Всегда. Где бы что ни происходило. В Палестине ли, или там, на Кавказе, или еще где. Всегда выступали с этой позиции.

Сейчас мы не выступаем, мы отдали это. Ну, есть патриарх, вот он скажет… Но это же не чисто церковное дело, это геополитическое, это цивилизационное дело, здесь Россия должна выступать как государство, защищающее свою миссию, выполняющее свою миссию. Вот в этом проблема.

Опять же, на каждом митинге и крестном ходе все вспоминают Руссию. Да? В Белграде и в Цетине, везде. Руссия, Руссия. А Руссия что? Ну, хорошо, наш патриарх высказался. А в основном Руссия молчит. Молчит. И это приводит к тому, о чем вы правильно сказали, на мой взгляд: откусывают, откусывают. Как только Москва начнет выполнять свою миссию, так всё повернется по-другому.

Валентин Филиппов: Нам сейчас москвичи скажут: «О, ну правильно, вот опять наши мальчики должны за вас там гибнуть. За ваш этот Харьков или Воронеж, где там вы?»…

Леонид Решетников: Воронеж, слава Богу, еще в России.

Валентин Филиппов: В Москве этого точно не знают.

Леонид Решетников: Так гибнуть, Валентин, не обязательно гибнуть. Достаточно веского слова иногда бывает. Достаточно веского, четкого, твердого, жесткого слова.

Валентин Филиппов: Хорошо. Но вот, ситуация-то вот, смотрите, с Церковью как происходит. Я смотрю, что Константинопольский  патриархат, или как он там называется, он вполне четко стал на позицию того, что он хочет под себя подбирать… То есть, что Москва достаточно слаба для того, чтобы он захватывал территории и вытеснял Москву. Вроде бы за ним и не стоит никакое государство, он вообще в Турции находится.

Леонид Решетников: Я тут не согласен.

Валентин Филиппов: Да я и сам не согласен.

Леонид Решетников: То, что делает Фанар сейчас, это акция, которой руководят Соединенные Штаты или силы, которые стоят за Соединенными Штатами. Это сейчас такая очень активная, агрессивная линия в гуманитарной сфере. Я могу с полной уверенностью сказать, что и в Болгарии, и в Сербии, и в Греции провозглашено послами этих стран, публично заявлено, что надо остановить гуманитарное влияние России в этих странах. А что такое гуманитарное влияние? Это, прежде всего, вера.

Валентин Филиппов: Да.

Леонид Решетников: Ну, и история. Это памятники, это контакты, это культура. Мы последние два года наблюдаем активнейшие действия представителей Запада или стран Запада в этой гуманитарной сфере. Ограничения, запреты на въезд, атаки на Церковь, это повсеместно идет, то есть это повсеместное наступление.

И нам нельзя, России, прежде всего, воспринимать это как какое-то чисто религиозное дело. Абсолютно неверно. Это трагическая ошибка будет, если мы, население, наш народ будет воспринимать, что это религиозные споры. Какие религиозные споры? Это удары по последним нашим окопам, в которых сидит наша цивилизация. Последние. Их надо не только защищать, надо переходить в атаку.

И тот же Варфоломей, он давно известен своими связями с американцами, он давно известен как человек, который работает не на Бога, а на себя, на свой карман даже, можно прямо говорить. И сейчас они это используют. И нам нельзя оставлять это только на заботу Русской православной церкви. Здесь должна вся наша машина, всё наше государство становиться на защиту. Опять повторяю, и не надо с оружием в руках, без оружия можно действовать, очень крепко можно действовать.

Валентин Филиппов: Ну, не знаю. Я пока что не вижу, чтобы получалось. Даже глядя на свою родную Украину, да? Ну, насколько Украину, Одесса – это не Украина… Пока что Россия даже вот Украину не смогла обложить какими-то санкциями, экономическими рычагами прижать. Все равно Россия, российские круги действуют по принципу сиюминутной выгоды, а не какой-то политики – поэтапно к чему-то принуждать соседнее государство.

 И, может быть, я кощунственные вещи скажу, но условный Павел Воля с Галустяном иногда больше пользы для объединения приносят, чем Церковь. Потому что, ну, церковь там, может быть, какой-то процент небольшой. А вот вспомните, «Нашу Рашу» смотрела вся Украина, «на ура». Мы были единым пространством, мы смеялись над одинаковыми гаишниками, над одинаковыми учителями в школе, над одинаковыми консьержами, которые «А кто это тут нагадил?». Да? То есть, оно нас объединяло всё.

Леонид Решетников: Я хочу сказать, что мы, если мы будем ориентироваться на такие вопросы, как юмор, Галустян, Воля и так далее, то мы ничего не добьемся. Это же всё несерьезно, это всё поверхностно, это не объединяет, это не цивилизационный вызов. Значит состояние нашего народа такое, мы в плохом состоянии, мы с вами. Мы с вами, думая, что шутками мы отстоим.

А если вспомнить историю всей нашей страны и всего нашего народа, то, извините, люди шли с крестом в душе, не обязательно с мечом, но с крестом. А если у нас креста нет, так мы ничего не добьемся.

Валентин Филиппов: Хорошо.

Леонид Решетников: А у нас, к сожалению, Валентин, у нас не только юмор забирают, обрезают, как вы говорите, но у нас и креста не хватает, не хватает нашим людям креста. Все-таки те же сербы, посмотрите, вот которые сейчас протестуют, да? Они проиграют, наверное, потому что создается НАТО-Церковь. Там, НАТО активно участвует во всех этих процессах.

Но. Вот эти сотни тысяч людей, которые выходят на улицы, они же не все церковные люди, они просто православные, они традиционно-православные люди. И ради этого они выходят на улицы, ради своего традиционного православия. Подавляющее большинство не исповедуется, не причащается, я уж сколько лет проработал в Сербии, знаю, меньшинство исповедуется, причащается.

Но, ощущение принадлежности к цивилизации, к православию, своей Церкви – у значительной части, у очень большой части народа. Вот у нас такого нет, и из-за этого мы слабы.

Валентин Филиппов: Они всегда на краю борьбы, поэтому там и сильнее…

Леонид Решетников: На краю, это да.

Валентин Филиппов: А Вы знаете, самые-самые-самые русские люди, они на окраинах живут. Там где враг рядом.

Леонид Решетников: Я бы сказал это, они живут на разломах цивилизаций.

Валентин Филиппов: Да.

Леонид Решетников: Вот на этих терках двух цивилизаций. И они там более, в этом смысле, они более духовитые, я бы сказал, более тверды, более сильны.

Валентин Филиппов: То есть, дело не в той военной технике, которую мы можем поставить Сербии, да? То есть, это ничего не решает?

Леонид Решетников: Во-первых, много не можем поставить. А во-вторых, власти не будут ее использовать так, как надо. Такие власти сейчас. Поэтому, здесь бы, я вот так вижу, здесь бы слово, слово с большой высоты России, оно бы так подняло дух сербского народа в Черногории и в самой Сербии, в Республике Сербской. Это было бы сильнее всех танков, и пушек, и самолетов.

Валентин Филиппов: Хотел про Молдавию спросить. Выборы там скоро. Президента.

 Додон себя не оправдал? Или он – то, что может?

Леонид Решетников: Вот, правильно. Валентин, уже из опыта 33-х лет в разведке – то, что американцы взяли, они просто так не отдают. Если они уже взяли, то забрать очень тяжело. И Додон делает, наверное, всё, что может, но забрать то, что взято американцами или теми силами, которые мы условно все называем американцами, просто так забрать нельзя.

Я думаю, что вырвать Молдавию из этих рук практически невозможно. В настоящее время. Поэтому надо нам хранить Приднестровье, укреплять их, поддерживать. Но Молдавию вот так вот, путем игры по их правилам, так называемой, демократии, вырвать, ну, крайне, крайне тяжело.

Валентин Филиппов: Такой же вопрос тогда про Украину. Американцы взяли Украину. Ничего мы не можем сделать? Ну, не знаю. Ну, хоть кусочки откусить оттуда? Вот Вы говорите «Приднестровье», ну, хоть надо как-то, чтобы Приднестровье не в блокаде было.

Леонид Решетников: Украину взяли, но, может, подавятся.

Валентин Филиппов: Могут?

Леонид Решетников: Подавятся. Могут подавиться. Страна большая, территория большая, народ большой, народ активный, в какой-то степени. Могут просто подавиться, в этом есть какой-то смысл. Да они и не всё взяли. Крым они не взяли, Донбасс тоже частично только взяли.

Валентин Филиппов: Того Донбасса…

Леонид Решетников: Ну, все равно. Все равно это не полный успех. И опять повторяю, это уже слишком большой кусок, может застрять у них в горле. Тем более, что-то они размахнулись по всему миру, и мне кажется, где-то споткнутся.

Валентин Филиппов: Где-то оно порвется, да?

Леонид Решетников: Где-то рвется, но рвется уже внутри страны. Такого цирка мы не наблюдали в США никогда.

Валентин Филиппов: Да.

Леонид Решетников: Никогда не было такого, и этот цирк продолжается. Одновременно они, все-таки, стреляют, убивают, привыкли они это делать многие десятилетия. Но есть опасность, для них опасность, что зарвутся очень далеко, и потом им будет очень тяжело выбираться оттуда.

Поэтому с Украиной… Украина – отдельные вопросы, ее нельзя сравнивать ни с Сербией, ни с Польшей, ни с Болгарией, ни с Молдавией. Тут очень всё может неожиданно перевернуться.

Валентин Филиппов: Ну, а то, что мы вот сейчас вроде как стремимся к миру, декларируем. Это что означает? Что мы хотим заморозить ситуацию? Вот они уже взяли и всё. Мы хотим, как бы, подчеркнуть, легитимировать и, вот, разделиться что ли? В чем сейчас стратегическая задумка? Нет, тактическая пусть даже.

Леонид Решетников: Ну, я думаю, что и стратегическая, и тактическая задумка, она исходит из того, что Россия находится под сильнейшим наступлением. Под ударами, Соединенных Штатов Америки и их союзников.

По всем линиям: и санкции, и расправа или угрозы расправы с оставшимися полунезависимыми от Запада странами, и активизация позиции внутри России, по всем линиям. Опять хочу сказать, по всем вопросам. Россия сейчас в состоянии вот такой вот, сейчас исчез этот термин, года два-три назад был популярный, гибридной войны.

Она продолжается, идет, и, конечно, влияет на выработку и тактики, и стратегии в отношении Украины. Надо исходить из этого. Готовы ли мы к более активным каким-то действиям или эта ситуация вокруг нас не дает нам?

Знаете, еще есть одно хорошее качество нашего народа, и в Одессе, и в Харькове, и в Москве. Это терпение. Но не терпение, там, тяжелых моментов жизни, угнетения, как говорят: «русские – рабы, терпеливые» и так далее.

Нет. Терпение в политике. Может быть из-за того, что в разведке долго служил, но у нас это было главное качество. Это терпение, это выжидание, это готовность выждать и в нужный момент сыграть. Сейчас от России требуется, наверное, это терпение. Наверное, очень многим хочется, на Западе, чтобы мы бросились в атаку.

Валентин Филиппов: Да нам тут и на востоке хочется.

Леонид Решетников: Да всем хочется. Всем хочется. Но что реально, к чему это может привести, это просчитывается очень тяжело, и просчитывается серьезными аналитиками, серьезной информацией. Поэтому…

Ну, проиграли Украину-то давно.

Валентин Филиппов: Ну, да.

Леонид Решетников: И очень давно.

Валентин Филиппов: Но, просто об этом же не сказали, поэтому наивные люди думали, что она все ещё наша, даже внутри Украины.

Леонид Решетников: Думали…. но победа неизбежна. Победа неизбежна, я серьезно говорю.

Валентин Филиппов: Да я знаю. Я никогда не сомневался.

Леонид Решетников: Знаете, я как-то уже рассказывал, у нас, когда я был директором российского института стратегических исследований, это совсем недавно было, я ушел в начале 17-го года.

Так во время кризиса с Украиной, 14-й, 15-й год, наши отношения с американцами полностью тогда затихли, прервались, и администрация просила нас, а мы, это институт управления внешней политикой администрации президента, сейчас его возглавляет Фрадков Михаил Ефимович, тогда попросили нас организовать все-таки хоть какой-то канал диалога с американцами.

И мы пригласили Киссинджера и его аналитиков. Он приехал со своими аналитиками, но тогда, помню, был такой перепад дикий давления, как вот сейчас в Москве, и он не смог просто встать, ему уже было под 90 лет тогда, ну очень много. Сам он не пришел, а пришел его зам, известный всем американистам Том Грэн. Он работал в Госдепе, работал в Белом Доме, он – один из главных специалистов по России, с прекрасным русским языком, и привел ещё несколько аналитиков.

И началась эта дискуссия, она продолжалась часов 5 и уже достигла такого накала, что я уж боялся, что мои ребята бросятся уже в драку с ними. Но в какой-то момент он говорит: «Давайте так, Леонид, я хочу вам сказать нашу основную, генеральную концепцию Соединённых Штатов Америки». «У Америки», – сказал он, – «есть божественная миссия» – я прям цитирую слово в слово – «руководить всем миром»…

Валентин Филиппов: Логично.

Леонид Решетников: «Если мы эту миссию выполнять не будем, Америка распадется, но если вы подчинитесь этой миссии, в России, у вас все будет нормально, все хорошо будет»…

Валентин Филиппов: Не верю.

Леонид Решетников: «А если нет, то тогда проблемы будут нарастать, нарастать». Я говорю: «Том, а если у нас есть миссия?». «Какая у вас миссия?». «Быть альтернативой вашей миссии. Ну как же человечество оставлять с одной миссией? Ну, наверно и вас, и нас учили в школе, что мир развивается, борьба противоречий и так далее…».

«Ну тогда, говорит, будет все плохо». Вот их основная политика, их главная линия в отношении России. Иногда кажется, вот сейчас они Ираном занялись, да это они Россией занимаются. Вот они сейчас в Сербии и Черногории – это они Россией занимаются.

Потому что даже в 90-е годы, когда во многих ведомствах России сидели американские советники, и мы все причитали и плакали, и говорили, что мы слабые, мы слабые, мы все проиграли, в их документах, которые мы добывали, было все равно написано «Главный противник – Россия».

Я вам говорю с полной ответственностью, оставались и тогда главным противником, потому что поняли, что не добили. То есть, их цель – продолжать дробить, ну надо сейчас убрать президента, вот у них это сейчас задача №1 – убрать. Посыплется, само посыплется…

Валентин Филиппов: Не посыплется.

Леонид Решетников: Мне бывший министр обороны Франции, я выступал в Париже, в военной академии в 13-м году, он мне сказал: «Надо перестать из вас делать европейцев, у вас менталитет другой, с вами надо по-другому». «А как по-другому?». «Еще раз разделить на 15 государств».

То есть, один раз они уже нас разделили, забрали, но этого мало, ещё раз. Мы должны исходить из этого. В этой атмосфере, в этой обстановке, в этой тактике и стратегии Запада мы живем, и мы боремся. Как боремся – другой вопрос, хорошо, плохо – это мы уже обсудили.

Валентин Филиппов: Ну, хорошо. Ладно. Огромное Вам спасибо. Я не могу сказать, что сильно оптимистично, но почему-то и не безнадежно всё это звучит. Раз это говорится, значит, мы об этом знаем, значит, мы будем что-то думать и делать.

Леонид Решетников: И делаем. Будем делать.