Артем Бузила: Нас сажают за сопротивление, россиян – за гражданство

Несмотря на достигнутые договоренности об обмене, Киев не хочет отпускать всех. Из 38 одесситов на обмен отправляются только около десятка. А из знаменитых братьев-близнецов Лужецких на этап отправлен только Дмитрий, а Ярослав остаётся ожидать своей участи в тернопольском СИЗО.

О том, что лидер одесского антимайдана Сергей Долженков просто не мог добровольно отказаться от обмена, и о том, что вся вина Евгения Мефёдова только в его российском гражданстве, обозревателю ПолитНавигатора Валентину Филиппову рассказал бывший политзаключённый, одессит Артём Бузила.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

 Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в Telegram, Facebook,  Одноклассниках или Вконтакте 

Валентин Филиппов: Артем, привет.

Артем Бузила: Добрый день.

Валентин Филиппов: Все ближе и ближе, надеюсь, тот день, когда произойдет все-таки обмен пленными между Украиной и нами, скажем так, чтоб никого не нервировать. Что думаешь, Украина опять сорвёт или сорвёт частично? Я вот смотрю, что один из братьев Лужецких уже этапируется в сторону Донбасса, второго держат. В Одессе объявили, что вдруг Долженков отказывается от обмена. Что происходит-то, собственно?

Артем Бузила: Я начну с последнего вопроса. Долженков от обмена не отказывается. Это ложь, распространённая рядом украинских СМИ. Я думаю, что относительно других людей, которые якобы тоже отказываются от обмена, это тоже неправда. Почему? Потому что я, проведя год в тюрьме, сомневаюсь, что, если кто-то провел год-два-три за решеткой, он может после этого отказаться от обмена. Это просто из психологических и из бытовых каких-то моментов не может являться правдой.

И что же относительно списков точных обмена, и тех, кто уже поехал на обмен, кто сейчас находится, назовём это так, в городе Харькове в определённом отстойнике, ни там, ни сям, то список был создан очень случайно. Многие люди, горели желанием поехать на обмен, но их почему-то не забрали. У меня есть несколько примеров. Тот же «террорист» одесский Калашников, который продолжает находиться в Николаевской колонии, тот же упоминаемый вами Долженков, группа, которая в Одессе занималась, по версии следствия, взрывами националистических офисов, так называемое “дело коммунистов”, упомянутый вами Лужецкий, несколько фигурантов в Харькове, спортсменка из Днепра, которая была задержана и обвинена в шпионаже, тот же Дмитрий Василец, наш с вами коллега, который находится в Житомире, Муравицкий.

Многие из тех, кого я не перечислил, до сих пор находятся в следственном изоляторе и не отданы на обмен по тем или иным причинам, которые, к сожалению, Украина не называет. Но будем надеяться, что это лишь первый этап, потому что туда же по общим подсчётам на обмен уехало человек 20-30. Соответственно, называлась цифра в 300 человек. Поэтому будем надеяться, что это всего лишь первый пробный этап. Если мы помним 2014-2015 год, когда происходили последние обмены, то, как раз, обмен происходил в два этапа. Первый произошёл в конце декабря 2014 года. Второй уже в феврале-марте 2015 года после повторного обострения событий на Донбассе.

Валентин Филиппов: То есть, вы думаете, что, в принципе, обострение событий на Донбассе не столько может помешать обмену, сколько его ускорить?

Артем Бузила: Конечно. Потому что любое обострение на Донбассе – это на самом деле, пускай это не прозвучит цинично, плюс для ДНР и ЛНР. Потому что в плен, по тем или иным причинам, наверняка попадёт больше солдат ВСУ или служителей других силовых ведомств с Украины, которых впоследствии можно будет обменять на тех, кто находится на контролируемой Киевом территории. Пропорция по соотношению к тем украинским военнопленным, которые содержатся в ЛДНР, и служащим армии ЛДНР, политическим заключённым, так называемым террористам, сепаратистам и так далее, которые находятся на Украине, не соразмерна. Я думаю, что она там 1:5 – 1:10. Поэтому, конечно же, любой плененный ВСУшник – это возможность освободить наших с вами сторонников, наших с вами ребят по всей территории Украины.

Валентин Филиппов: Если обмен состоится, я себе представляю на секундочку, это же выйдут на свободу, например, огромное количество людей, которые готовили покушение на Гончаренко, ещё что-то. То есть, эти все обвинения развалятся сразу?

Артем Бузила: Я не был бы так оптимистичен. Дело в том, что любой гражданин, находящийся под следствием, обменянный в ДНР, ЛНР автоматически получают такую статью, как побег. Это было, кстати, с теми, кто был обменян в 2014-2015 годах. Потому что, по версии следствия, суд-то продолжается, дело не закрыто, фигурантам просто изменили меру пресечения. Следовательно, суд продолжается, подозреваемый не является на следственные действия, не является на суд и ему вменяется побег. Кроме того, большинству из фигурантов уже объявлено было о 258-й статье, потому что по закону 258-я статья – это терроризм. Потому что по законам Украина та территория, на которой они находятся, – это территория, на которой находятся террористы. Следовательно, если террористы тебя приняли в свои объятья, то ты кто? Ты террорист. Поэтому, к сожалению, Украина продолжит следственные и судебные действия по тем людям, которые обменяны.

Думаю, что вы неоднократно общались с Еленой Глищинской, которую поменяли на гораздо более высоком уровне. Так вот по ней судебный процесс по-прежнему происходит, её судят заочно. То же самое касается и многих фигурантов дел 2014-2015 годов, которые сейчас находятся в Луганске и Донецке. Они сейчас продолжают судиться, адвокаты их ходят на суды, и они продолжают отстаивать свою невиновность. Поэтому о какой-либо амнистии, о развале дел или об их прекращении речь не идёт.  Наоборот, украинской Фемиде это развяжет руки. Они смогут спокойно заочно осудить людей и остаться чистыми перед своими хозяевами и не бояться определённой реакции общественного мнения.

Валентин Филиппов: Бытует мнение, что у тех же одесситов, которые находятся в ДНР, ЛНР, есть куча вопросов к тем, кто находится в Одессе. Я, собственно, намекаю на того же Долженкова, о чём шла речь. И что Долженков может несколько опасаться встречи со своими соратниками на нейтральной территории.

Артем Бузила: Если говорить конкретно о Долженкове, это вызывает большую улыбку. Большинство лидеров одесского Антимайдана находятся в Москве. Давайте их перечислим поимённо. Например, Антон Давидченко находится в Москве.

Валентин Филиппов: Ну я бы Антона Давидченко вообще бы не перечислял.

Артем Бузила: Например, Алексей Албу тоже находится в Москве. Ростислав Барда находится где-то в Питере. Кваснюк младший, если я не ошибаюсь, весьма себя плохо чувствует в Ростове. У меня большие сомнения, что эти люди отменят все свои дела и поедут спрашивать с Долженкова, что же произошло 3 года назад, как же так вышло. Это первое. Второе. Я общался с большинством лидеров одесского Антимайдана после того, как вышел на свободу и конкретно задавал вопрос по Долженкову на предмет того, что этого человека необходимо обменять, потому что он единственный, по сути, лидер Антимайдана, который сел в тюрьму из публичных фигур 2014 года, что его нужно вытягивать.

В ответ на это мне никто не заявил, что к нему есть личные или политические претензии, что он виноват и что пусть подыхает в тюрьме. Я лично ни от кого такого не слышал. Я  перечислил четырех человек, в ходе общения с которыми я услышал, что никаких вопросов к Долженкову быть не может. Даже если эти вопросы имеются, то человек, отсидев три года в следственном изоляторе, своей жертвенностью все свои грехи, которые у него может быть были, смыл.

Валентин Филиппов: Нет, я не говорю даже о претензиях или о  том, что грехи какие-то были или не были. Дело в том, что ты же знаешь, что наш Антимайдан – это как бы большая куча разных антимайданов, разных лидеров.

Артем Бузила: Это три гетмана, как на Украине.

Валентин Филиппов: Да. И у каждого лидера были свои секреты, и как оно складывалось всё вместе абсолютно непонятно. И даже лидеры Антимайдана одесского, в принципе, не обладают той информацией, которой обладал Долженков. То есть он совершал какие-то действия, у него какие-то связи были. Ты же знаешь, у каждого свой куратор был где-то, у каждого свой спонсор был. Эти все вопросы можно задать сейчас.

Артем Бузила: Я думаю, что по сравнению с заключением в следственном изоляторе в течение трёх лет, унижений, которые терпит Долженков и другие люди на суде, вопросы потенциальные или то, что он вынужден будет перед кем-то объясняться, я думаю, что для него это относительно мелочи жизни. Да и кто у него может что спросить, если он будет находиться на территории ЛДНР до тех пор, пока не получит паспорт ЛНР, ДНР, он физически не сможет покинуть эти территории, потому что паспорта ни служба безопасности, ни прокуратура не отдаёт, когда человек обменивается. Поэтому, ну, кто ему может задать вопросы? Министерство государственной безопасности ДНР или ЛНР? Вряд ли, потому что события 2-го мая не подходят под их юрисдикцию. Может быть, относительно других фигурантов уголовных сепаратистских дел на Украине это и соответствует действительности, но в отношении Долженкова у меня большие сомнения.

И я не думаю, что после нескольких лет, проведённых в заключении, кто-то уже будет вспоминать о том, что было, потому что уже и так прошло очень много времени, и многие люди, опять же, повторюсь, даже, если у них и были какие-то грешки на свободе во время публичной общественной жизни, они свои личным жизненным примером доказали, что являются настоящими героями и патриотами.

Валентин Филиппов: У меня к тебе вопрос по Евгению Мефёдову. Тебе, как участнику в какой-то мере Антимайдана. В последнее время украинская пресса, украинское следствие, украинские власти выставляют Мефёдова, как одного из лидеров одесского Аннтимайдана, одного из руководителей, потом говорят уже руководителя, потом называют его правой рукой Долженкова, потом говорят, что он руководителем Долженкова был. По твоей информации, Мефёдов все-таки за что страдает? Просто за российский паспорт, который оказался у него в кармане? Или же он имеет какое-то отношение к лидерству?

Артем Бузила: Мы с Евгением и в тюрьме общались, наверное, гораздо ближе даже, чем с Долженковым. Я могу сказать, то, что Мефёдов оказался в числе главных фигурантов дела 2-го мая – это, конечно же, просто стечение обстоятельств, в частности, наличие, как вы уже сказали, у него российского паспорта. Следствию нужно доказать российский след в этих мероприятиях. Соответственно, Мефёдов – идеальная фигура по таким вот критериям. Кстати, там был ещё один россиянин Максим Соколов. Непонятно, почему из него не сделали “козла отпущения”. Ну, и слава Богу, потому что он был оправдан несколько месяцев назад полностью, и уже сейчас находится в Москве, на территории России.

Что же относительно Мефёдова и его участия в Антимайдане?. Да, Мефёдов принимал участие в Антимайдане, есть видео колонны поездки в Николаев, есть видео и фото 10 апреля, когда Мефёдов был одним из участников колонны, шествия антимайдановцев. Но назвать его лидером не поворачивается язык. Потому что, во-первых, все лидеры были публично известны, они все выступали, либо делали заявления, либо присутствовали в том или ином смысле в прессе. Среди них Мефёдова, конечно же, не было.

Валентин Филиппов: Ну, он мог быть личным другом Путина же?

Артем Бузила: В конце концов, да. Насколько мне известно и насколько известно всем лидерам Антимайдана, Мефёдов не занимал руководящих позиций, в том числе и каких-то кулуарных, деловых и так далее в одесском Антимайдане.

Валентин Филиппов: Не был представителем Путина, да?

Артем Бузила: Нет, конечно. Он, если я не ошибаюсь, работал таксистом. Лет пять или шесть жил в Одессе уже, грубо говоря, на постоянном месте жительства. И как вы знаете, до 2013 года украинский у тебя паспорт или российский было неважно. На территории России и на территории Украины жило огромное количество людей с одним паспортом, другим или даже с обоими паспортами. Это вообще не создавало никаких проблем для нормального существования, Поэтому Мефёдов абсолютно случайно оказался в гуще этого политического дела. Будь у него украинский паспорт, я думаю, он был бы рядовым фигурантом, он был бы оправдан два месяца назад. Но так вышло, что судьба сделала его политической фигурой и политическим заключенным, по сути, номер один в сегодняшней Украине.

Валентин Филиппов: Я на  этой светлой ноте, хотел бы сказать. Дорогие россияне, помните, вас-то будут судить вообще только за паспорт. Это нас за сопротивление.

Артем Бузила: Да, к сожалению, это так.

Валентин Филиппов: Огромное спасибо. Я пожелаю нашим ребятам скорейшего возвращения, переезда на освобождённые территории, в свободный мир. Надеюсь, что максимальное число наших ребят, я слышал, пока только где-то треть от наших одесских заключённых подготовлены к обмену.

Артем Бузила: На данный момент 10 человек этапировано ближе к границе ДНР, ЛНР из 38 человек.

Валентин Филиппов: Из 38. Это даже четверть.

Артем Бузила: Да.

Валентин Филиппов: А там ещё есть, на самом деле.

Артем Бузила: Конечно, есть ещё. Ну, во-первых, нужно посчитать осуждённых уже одесситов, которые разбросаны по Николаеву, по Западной Украине, по Центральной. Их наберётся ещё человек 10-15. Конечно же, о них тоже нельзя забывать, потому что, в принципе, они тоже одесситы, и их тоже нужно менять.

Валентин Филиппов: Хорошо, счастливо.

Артем Бузила: Спасибо вам.