Умерла журналист из Донецка Ольга Жукова

Накануне праздников после длительной тяжелой болезни умерла Ольга Жукова – талантливая журналистка из Донецка, писавшая, в том числе, и для «ПолитНавигатора». Читатели могут вспомнить её трогательные материалы о жизни в фронтовой столице ДНР, впечатления от посещения Крыма, интервью с ополченцем из США, свидетельства от бойцов с передовой.

О коллеге в авторской колонке рассказывает донецкий репортёр Евгения Мартынова.

…Ольга Жукова ушла под самый Новый год, когда мир сиял мишурой, пах порохом и духами, стрелял гаубицами и пробками из-под шампанского, и заворачивался в подарочные обертки, отгораживаясь от войны.

Одна из самых ярких журналисток Донбасса, к которой известность пришла после 2014 года, приняла финальный бой – с глиобластомой, опухолью головного мозга, непобедимой и самой страшной болезнью.

Олю знали по ее публикациям из Донбасса; по ее записям в соцсетях о местной жизни и приключениях младшей дочери Майи (которую она называла КакАнгел).

Поводом для заметки, которая соберет сотни комментариев, могло быть все что угодно, благо, у Жуковой любой шаг – от вызова такси до поездки на природу мог превратиться в квест с приключениями в военном городе. И не то, что мог, а непременно превращался!

На пути этого жизненного авантюрного романа встречались все – от деревенских дурачков, до лихих разбойников. И, как в сказке, все всегда заканчивалось хорошо, и читатель обнаруживал у себя улыбку на лице, пройдя глазами последнюю точку.

У Ольги был талант находить героев публикаций и располагать людей к себе. В любой ситуации – в очереди в сельском магазине или, выпорхнув на минутку из машины за стаканчиком кофе где-то на периферии, она тут же оказывалась вовлеченной в беседу. Случайные люди улыбались, изливали ей душу и норовили оставить номер телефона. Суровые военные забывали про секретность – и норовили выдать тайны на-гора.

И материалы у Жуковой получались легкие, летящие, в них читатель чувствовал себя вовлеченным в дружескую беседу на перекуре.

Всю весну мы с Олей ездили в Мариуполь, где в то время еще шли бои. От ветра за секунды немело лицо, влага с сизого неба проникала везде, от сотен сгоревших домов несло гарью и тленом. Жукова раздавала людям, выбравшимся из подвалов, еду и теплые вещи, и мариупольцы рассказывали ей свои истории, стоя посреди дороги…

Ольга переживала, что болезнь, которая била по самому главному для журналиста – способности читать и писать тексты (глиобластома наступала на участки мозга, ответственные за это), не даст ей вернуться в профессию. Она мечтала об этом, вопреки диагнозу.

– Да сними же меня, как я читаю меню! – настаивала она, когда мы уселись в кофейне в Донецке. – Очень смешно получается, по слогам! И выложи, пусть народ поржет!

Через смех, через самоиронию – она каждый день преодолевала себя. И писала статьи до последнего, сколько могла, расшифровывая диктофонные записи неделями и переводя в текст.

– Женька, ну теперь самое сложное: прочитать то, что я написала! – Смеялась Жукова. Фокусы человеческого мозга: все-таки речь письменная давалась легче, чем чтение.

Все ее тексты, которые появились за последние два с половиной года, когда она боролась с болезнью, хранит интернет.  Каждый из них – это журналистский подвиг. За каждым – биение ее беспокойного сердца, которое всегда трепетало: как воспримет  результаты работы читатель?

Ольге постоянно хотелось сделать больше, чем возможно. Наша машина убивалась на десятках километров оледеневших ям по дороге из фронтового Мариуполя до Новоазовска; я заламывала руки и стращала Олю ужасами темной военной трассы, по которой нам до Донецка ехать еще несколько часов. А Оля вздыхала, что я оторвала ее от очередного колоритного героя, который на  беду, должен был повстречаться нам под конец дня в мариупольской подворотне.

– Интересный же мужик был, чо… – вздыхала Жукова.

…Мне удалось дозвониться к ней незадолго до ухода, когда Оля разговаривала уже с огромным трудом. «Все хорошо. Все хорошо»… – смогла повторить она в ответ.  Жукова была уже в заснеженной Тюмени, куда успела приехать к старшей дочери.

Ольга ушла под самый Новый год, и отсчет для нее начался уже в ином измерении.

«Олька, я знаю, что у тебя там все хорошо!» – говорю я иногда, и зимний тусклый свет за окном на секунды становится ярче…