Украинские «Поезда дружбы». Есть повод вспомнить

Накануне на Украине, на фоне ожидания анонсированного Зелей госпереворота, ностальгирующие по рухнувшим иллюзиям начального периода «самостийности» «громадяне» незлым тихим словом поминали 30-летие её точки отсчёта – всеукраинский референдум о «незалежности». Мол, как хорошо всё начиналось: Украина была сильна, густонаселена и богата, «и даже Крым с Севастополем были с нами заодно».

Последнее, пожалуй, следует считать дожившей, хоть и с большим ущербом, до нашего времени самой кривой иллюзией шароварного панства родом из 1992 года наряду с официальными заявлениями накануне введения напечатанного на туалетной бумаге купоно-карбованца (прозванного в народе «фантиком»), который, будто бы, сразу же начнёт котироваться один к одному к тогдашнему австрийскому шиллингу. «И в Европе с этим согласны».

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Мы уже неоднократно писали, что «всеукраинский референдум о незалежности» был насквозь фальсифицирован и был проглочен широкими слоями общественности как на Украине, так и за её пределами, только благодаря мощнейшему шоку от стремительного разрушения некогда великого и могучего СССР, казавшегося незыблемой твердыней.

Применительно к Крыму и городу-герою Севастополю, проведение на их территории всеукраинского референдума было абсолютно незаконной акцией, поскольку:

1. _{После обретения Крыма статуса автономии и субъекта Союза ССР, подтверждённого и закреплённого в государственных документах УССР, Украина имела право на проведение сепаратистского мероприятия в Крыму ровно в той же степени, что и в Узбекистане. По новому распределению ролей, Крым мог находиться в составе Украине ровно до тех пор, пока она была союзной республикой. Дальше их пути-дорожки расходились.}
2. _{Севастополь никогда не передавался в состав УССР, оставаясь в центральном подчинении, однако в 1978 году киевские деятели тихой сапой протащили в одну из статей новой конституции Украины принадлежность ей Севастополя. И, поскольку Москва то ли делала вид, то ли и в самом деле не замечала мелкой законодательной махинации «украинской сестры», в дальнейшем это обстоятельство позволило Украине пустить в ход и эту краплёную карту в споре о контроле над Черноморским флотом и его главной базой.}
3. _{Помимо того, что украинский референдум в Крыму прошёл незаконно и в украинских документах зафиксировано «волеизъявление» 56% крымчан, «поддержавших незалежность», верифицировать данные нет никакой возможности.}

Известно только, что в референдуме 1 декабря 1991 года приняло участие менее трети жителей полуострова, а видимости массовки киевским затейникам удалось добиться высадкой массового десанта голосовальщиков с материка и участием солдат срочной службы, к Крыму отношения не имеющих, поскольку участие в плебисците не имело ограничения по месту жительства.

Далее, на охрану завоеваний «пэрэмоги незалежности» было поставлено СБУ, которое зорко следило за трактовками о результатах референдума в СМИ и, судя по всему, было исполнителем фальшивки, пребывая в статусе КГБ УССР.

Так почему же, несмотря на до сих пор произносимые из Киева и других городов и весей Украины заклинаний – «тогда вместе с нами были Крым и Севастополь» – властям жовто-блакитной державы всех созывов приходилось достаточно жёстко охранять формулировки и «недоторканность» своего бумажного детища, вместо того, чтобы вяло наблюдать, поклёвывая вареники, за безуспешными наскоками «пророссийских донкихотов» на твердыню украинского единства?

Да всё очень просто.

_{Уже в начале 1992 года, крымчане, практически единодушно проголосовавшие за разрыв с Украиной в случае её «самостийности», почувствовали, что их крепко обманули и начали самоорганизовываться для воссоединения с Россией.}

В больших и малых городах Крыма начали проходить сначала стихийные, а затем, всё более и более организованные митинги с требованием к Киеву пересмотреть результаты всеукраинского референдума, исключив из них «крымский итог».

Интересно, что на митингах довольно активно работала агентура СБУ, распространяя слухи и пытаясь дезорганизовать массовые стихийные собрания, однако в этом они не преуспели – страсти вокруг общей судьбы с Украиной в Крыму разгорелись нешуточные.

Вскоре, в Верховном Совете крымской автономии пришли к выводу, что украинское руководство – это не Горбачёв, и уличной демократией его не прошибешь. И тогда, в законодательной власти республики, облеченной на тот момент большими полномочиями, стал стремительно рождаться проект Конституции Крыма 1992 года, согласно которому отношения республики с Киевом понижались до конфедеративных, а Крым получал право самоопределения через собственный референдум.

Пункт 3 Конституции 1992 года зафиксировал позицию Севастополя, как части Республики Крым, отношения с которым должны были строиться на договорной основе.

Тем самым, Севастополь обретал крайне необходимый ему юридический статус, не говоря уже о консолидации всех пророссийских сил полуострова для выхода из состава Украины.

Успевшие вкусить власти «украинские демократы», не устававшие из всех рупоров обвинять Россию в «имперском мышлении и амбициях», были явно напуганы перспективой получить ещё один крымский референдум не в свою пользу, результаты которого могли пошатнуть хлипкие основы украинской государственности, жульнически «завоёванные» 1 декабря 1991 года.

Кроме того, в Киеве прекрасно помнили обещание провести отложенный референдум по автономии Закарпатской области, также всерьёз угрожавшей украинской унитарности, обязанной стать волшебной субстанцией, склеивающей воедино противоестественный в условиях «незалежности» украинский тянитолкай.

Рядящиеся в тоги «европейских социал-демократов» и попрятавшие краснокожие партбилеты кравчуковские функционеры и только-только слезшие с нар бандеровцы, пролезшие в Верховную раду, не могли диктовать свою волю Крыму и, тем более, устроить свой вариант маленькой победоносной войны по грузинскому или азербайджанскому образцу, однако руки уж очень чесались – привести Крым к общему знаменателю.

С приближением весны Крыму пообещали приезд «поездов дружбы» и массовый десант «патриотов Украины», с целью срыва положений крымской Конституции 1992 года и референдума в первую очередь.

Первый «поезд дружбы» прибыл в Севастополь 1 марта 1992 года и привёз в город-герой толпу фашистского отребья, выросшего, подобно поганкам, в навозе горбачёвской Катастройки. Накануне Севастопольское телевидение опубликовало архивную запись этих событий.

На улицы города русской славы выплеснулась масса боевиков, одетых в эсэсовскую и упашную форму, среди которых были истерические жиночки и священники. По воспоминаниям свидетелей, в толпе бандерлогов мелькали совсем уже опереточные фигуры в каких-то бараньих папахах по петлюровской моде, вездесущие вышиванки под пиджаками с депутатскими значками и прочее дурацкое шапито.

Наиболее организованно в этом балагане себя вели члены УНА-УНСО, руководимые лично Корчинским. От прочего сброда их отличала военная форма с повязками, значками и шевронами, и дисциплина.

Вели себя «патриоты Украины» крайне агрессивно. Они шли по улицам, где по обоим сторонам на них молча смотрели севастопольцы и другие крымчане, и в воздухе, как утверждают свидетели, чувствовалось накопившееся напряжение.

Свидетели отмечали, что укронацисты прошли по улицам города, с целью демонстрации силы. Это была открытая акция устрашения сторонников России на их территории, чтобы показать, кому принадлежит право решать важные вопросы на Украине.

Участие в фашистской акции депутата Верховной рады Хмары, потребовавшего от командующего ЧФ адмирала Касатонова «сдать флот» говорит о том, что свидомые отправились на разведку, чтобы выяснить степень поддержки и решимости российских военных в Севастополе поддержать выход Крыма из состава Украины.

Следует заметить, что в сам город бандеровцы торжественно въехать не смогли. Их остановили на подъезде к Севастополю, выдержав три часа в вагонах, где духовные выкормыши упашни все три часа орали свои «повстанческие песни» (в составе «делегации» приехал и киевский хор «Гомон»), а затем, из Инкермана были доставлены в город катерами.

Встретив наряды милиции и враждебно настроенных горожан, боевики УНСО обставили свой визит в Севастополь, как мирную акцию, проведя молебен возле Музея Черноморского флота – бывшей церкви, немного помитинговав и загрузившись обратно на катера, чтобы отбыть в родные галичанские буераки.

Интересно, что приветствовать понаехавших «повстанцев» вышло несколько местных юродивых коллаборационистов, один из которых даже решился выступить с трибуны с речугой «Севастополь – украинский город», но быстро потерял ораторский запал, получив в рожу из толпы куриное яйцо.

Украинские священники, проводившие молебен, в тесном кругу не побоялись даже прокричать что-то вроде «Севастополь, покорись Украине», но прозвучали их призывы как-то уж очень камерно.

_{Результаты визита первого «поезда дружбы» каждая из сторон трактует по-своему. Свидомые записывают её себе в «пэрэмогу», что им, мол, удалось «напугать москаликов и заявить о себе на весь мир», ну, а крымчанам просто удалось увидеть воочию оскал «украинской демократии» и тех, кто будет наводить у них дома порядки в случае заварухи. Во всяком случае, симпатизантов из числа безмозглых пацифистов и украинофилов у бандерлогов точно поубавилось.}

Памятуя «тёплую встречу» в Севастополе, на второй визит в Крым «поезда дружбы» нацики собирались с духом целых два месяца, появившись только в начале мая.

На этот раз целью приезда был выбран Симферополь, и настроение приезжих устроить показательный погром было куда более острым, поскольку, мол, у симферопольцев в активе нет поддержки ЧФ.

Перекоп пересёк поезд, забитый под завязку агрессивно настроенными бандерлогами, вооружившихся стальной арматурой и черенками от лопат.

Как только симферопольцы узнали, что за «дорогие гости» едут их учить политграмоте, к железнодорожному вокзалу стали стекаться толпы людей, готовых встретить буйных визитёров в дреколье. В толпе можно было даже заметить охотников с зачехлёнными для порядка ружьями.

И поезд приехал, но всё пошло не по плану его содержимого. Вагоны отогнали на запасные пути и заблокировали по всей протяжённости нарядами милиции и ОМОН, не дав хлопцам ступить на крымскую землю. Как и под Севастополем, гостям дали время почувствовать свою неправоту, выдержав их несколько часов на этот раз под майским крымским солнцем.

В результате, перепревшие взаперти агитаторы за украинский Крым выбили в вагонах все стёкла и, отдышавшись, начали изрыгать проклятия с угрозами в окружающее пространство. Чувствовалось, что внутри им несладко, тогда как захваченная арматура и черенки от лопат буквально жгут им руки от бездействия.

Уезжали незваные «гости Крыма» из Симферополя под оскорбительный хохот и марш «Прощание славянки». На выходе получился большой пропагандистский пшик.

_{Впоследствии, украинские нацики и крышевавшие их представители власти учли отрицательный опыт поездок своего «экспедиционного корпуса» в Крым, догадавшись, что без внутренней опоры их дело по устрашению крымчан – тухлое. И уже позже, в ноябре 1992 года, ими была организована масштабная провокация меджлисовского актива, сопровождавшаяся штурмом здания крымского парламента, с задержанием милицией более чем 80 погромщиков и окриком из Киева: «немедленно выпустить на свободу манифестантов».}

Затем, как мы знаем, в Крым были введены части внутренних войск Украины, полномочия автономии регулярно и незаконно урезались, введён институт надзирателей от президента Украины, а в критические моменты смены власти в стране на полуостров заезжали агрессивно настроенные автомайдауны и массовые десанты «майданных сотен» в поддержку путчистского режима.

Последнему, обещанному в феврале 2014 года, «поезду дружбы», набранному из боевиков «Правого сектора» и других профашистских формирований украинских националистов, проникнуть в Крым не довелось: Россия вернулась в Крым, и на границе с Украиной возникли усиленные блок-посты, сформированные из крымских омоновцев и ополченцев.

_{Так что о каком единстве Крыма и Севастополя с Украиной может идти речь в принципе? Ни о каком. С самого начала «незалежности» население полуострова стремилось вырваться из удушающих объятий украинской тёщеньки, умеющей только красть, угрожать и присылать на разборки тщательно взлелеянный уголовно-фашистский сброд.}

Ну, а тех, кто до сих пор точит ностальгическую слезу над победными результатами фальшивого украинского референдума, мы переубеждать не будем. Мало ли. Может, в их жизни вообще не осталось ничего светлого. Пусть и дальше продолжают питаться иллюзиями. Главное, крымчане давно избавлены жить под одной крышей с тихими и буйными помешанными на общей шароварной судьбе.