Молдова накануне выборов: История 25-летней давности повторяется

Республика Молдова получит нового президента уже в ноябре. Первый тур – первого числа. Без второго дело, судя по всему, тоже не обойдётся. Однако, едва ли не все основные политические игроки рассматривают президентскую кампанию в качестве своеобразной тренировки перед парламентскими выборами. Хоть и неясно, когда их ждать – внеочередных уже в будущем году, или «плановых» пару лет спустя.

Не как у всех

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Молдавская политическая система отличается тем, что должность президента здесь если не декоративна, то уж точно не решающая. Ещё в 90е годы глава государства имел массу рычагов влияния на парламент и правительство, в том числе инструменты их роспуска. За ним оставался приоритет в выборе глав МИДа, МВД, Минобороны, Минюста, глав спецслужб и генеральной прокуратуры. Всех этих полномочий президентура была лишена в 2000 году, вместе с отменой всеобщих президентских выборов, а избирать главу государства стал парламент.

Хотя почти всё первое десятилетие президент оставался главой государства не только де юре, но и де факто – просто возглавлял президентуру председатель правящей партии. А уже в первую половину «десятых» пришла пора разнообразных (но почти всегда право-центристских) коалиций, при которых роль президента исполняли либо действующие спикеры парламента (в качестве врио), либо что-то вроде «свадебного генерала».

И только в 2016 году состоялись вторые (спустя двадцать лет) всенародные выборы президента на альтернативной основе. Конституционный суд вернул норму закона, согласно которой народ сам избирает своего президента. Но полномочий «из девяностых» президенту не вернул.

Более того, президента обязали предлагать того кандидата в премьер-министры, которого предложит парламентское большинство. А само большинство опробовало такое новшество, как «отстранение» президента на пару часов, за время которых спикер парламента подписывает те законы, которые президент отказался промульгировать. Действующий президент Игорь Додон возмущался, грозил протестами, но чаще, всё-таки, подписывал законы, не дожидаясь очередного «временного отстранения».

Предсказать исход выборов сложно, но одно можно сказать точно – парламентское большинство, если его не устроит избранник, наверняка продолжит использовать уже отработанные схемы. Вопрос лишь в том, какое именно большинство мы увидим по итогам президентских баталий.

А как это было раньше?

Президентские выборы 2016 года не слишком подходят для анализа. Во-первых, они стали пробой сил после длительного перерыва. Во-вторых, в той кампании участвовали только два фаворита – Майя Санду (как кандидат прозападных сил) и выигравший у неё во втором туре Игорь Додон (декларирует дружбу с Россией). Остальные либо поддержали кого-то из кандидатов, либо были отстранены от участия. При этом, реально державшая власть Демократическая партия (во главе с олигархом Владом Плахотнюком) просто наблюдала, кому же из двоих повезёт чуть больше.

Чтобы лучше понять текущие выборы, лучше будет обратиться к историческому опыту. А именно к 1996 году. Тогда приз в гонке был куда весомее, но и для тех, кто на Гран-при не претендовал, результат оказался тоже ощутимо важен.

С 1994 года вся власть в Молдове принадлежала Аграрно-демократической партии, такому «политическому центру», который сменил у власти «национал-демократов» начала 90-х, считавшихся в обществе слишком радикальными, особенно в деле разрушения оставшегося от СССР хозяйства. Новая правящая партия группировалась вокруг троих политиков – действующего президента Мирчи Снегура (избран на безальтернативной основе), премьер-министра Андрея Сангели и председателя парламента Петра Лучинского.

Именно наличие триумвирата в преддверие президентских выборов и стало началом конца для союза. Уже в 1995 году Снегур, совсем недавно стоявший на позициях «государственника», вышел со своими сторонниками из АДПМ и завёл тесные отношения с теми самыми радикалами – националистами и сторонниками присоединения страны к соседней Румынии.

С другой стороны, Лучинский и Сангели конкурировали за лево-центристский электорат. Уже ближе к выборам раскол произошёл не только среди самой АДПМ, но и в рядах партий, идейно к ней близким – Социалистической партии, движении «Единство», Партии коммунистов – в каждой из них были разногласия, поддержать ли на выборах Сангели, Лучинского, или играть свою игру. Похожие ситуации были и на правом фланге: к примеру, Народный фронт Молдовы полностью поддержал Снегура, составив с ним блок «Демократическая конвенция», а вот отколовшийся от «фронтистов» раньше Конгресс интеллектуалов решил выдвигать своего кандидата.

Первый тур, по сути, и стал главной интригой. В результате отколовшийся прямо перед выборами от АДПМ (и, конечно, наработанного ей в процессе руководсвта страной естественного антирейтинга) Пётр Лучинский смог обойти Андрея Сангели (тот из-за «раскола голосов» занял вовсе четвёртое место) в споре за выход во второй тур. А уже в финале предсказуемо победил «орадикалившегося» Снегура, против которого объединился весь лево-центристский электорат.

Однако, не менее важным стал результат кандидатов, занявших третье и пятое место – лидера коммунистов Владимира Воронина и кандидата от правых сил Валериу Матея. Их показатели в первом туре (примерно 10 и 9 процентов соответственно) был достаточной заявкой на будущее (кандидаты, получившие по 2-3 процента, таким похвастаться не могли). И уже парламентские выборы 1998 года показали, что именно Воронин и Матей – самые перспективные политики в стране (в рейтинге доверия они лишь немногим уступали бывшему и действующему президентам – Снегуру и Лучинскому).

Многие ждали, что именно эти двое будут оспаривать друг у друга президентское кресло в 2000 году. Так бы оно, видимо, и произошло, если бы вошедший в новое парламентское большинство Матей не увяз в коррупционных скандалах, а оставшийся в оппозиции Воронин не сделал тем самым свою партию безоговорочным лидером. Но, так или иначе, важность выступления «непроходных, но заметных» кандидатов для их команд в будущем эта история показывает весьма картинно.

24 года спустя роли поменялись

Предвыборный сценарий 2019-2020 годов почти полностью повторяет ситуацию середины 90х. Разве что действия «левых» и «правых» в нём диаметрально противоположны.

Новая АДПМ – «антиолигархический альянс», составленный после парламентских выборов. Совершенно разные политические силы вынуждены были объединиться против Демократической партии Влада Плахотнюка, имевшей в стране колоссальный антирейтинг. Всесильный олигарх вовсе вынужден был уехать за рубеж.

Новая коалиция также группировалась вокруг троих политиков республиканского масштаба: действующий президент Игорь Додон, премьер-министр Майя Санду, первый вице-премьер Андрей Нэстасе.

«Новым Снегуром» снова стал действующий президент. Партия социалистов, подконтрольная Додону, не только вышла из парламентского большинства, но и начала активно голосовать с теми же самыми демократами, против которых объединялась совсем недавно. Разве что Снегур, готовясь к выборам, не стеснялся отыгрывать роль «румыниста», а Додон продолжает высказываться за углубление отношений с Россией. Но тут всё объясняется проще: идея дружбы с Россией настолько популярна у молдавского избирателя, что отказаться от неё – автоматически проиграть будущие выборы.

Покинувшие кабмин председатели двух правых партий – Майя Санду (Партия «Действия и солидарность» и Андрей Нэстасе (Политическая платформа «Достоинство и правда») – полностью отыгрывают роли Сангели и Лучинского. Даже один из их главных информационных рупоров – телеканал TV8 – связывают с семьёй экс-президента Петра Лучинского (уже куда более прозападного деятеля, чем лет двадцать назад).

Формально Санду и Нэстасе до последнего оставались в одном политическом блоке, хоть парламентские фракции у их партий отдельные. Оба убедили себя в том, что главное – обойти в первом туре «коллегу», а уж во втором-то можно будет «завалить» Додона, антирейтинг которого после выхода из «антиолигархического альянса» возрос.

Вообще-то даже теперь, когда оба политика официально объявили о своих президентских амбициях, «развод» не объявлен. Хотя вроде бы Нэстасе и давал гарантии Санду поддержать её на президентских выборах (сама Санду поддерживала Нэстасе-кандидата на пост мэра молдавской столицы и вроде как должна была предлагать его и на премьер). А в итоге – выдвинул свою кандидатуру, собрав подписи «тайно» от партнёра.

Главная битва между «правыми» происходит уже даже не за избирателя, а за поддержку «иностранных кураторов». Согласно данным источников, Санду, помимо поддержки американских дипломатов, смогла заполучить помощь и «старших коллег» из Германии, которые раньше благоволили к Нэстасе. А тот, в свою очередь, очень близко сошёлся с «Бухарестским обкомом» в расчёте на поддержку сторонников объединения с Румынией (сразу несколько политиков-унионистов пожелали стать президентом, но сможет ли кто-то из них набрать подписи для регистрации – большой вопрос).

На роль «тёмной лошадки» претендует мэр города Бельцы («северная столица», важнейший город страны после Кишинёва) Ренато Усатый. Его «Наша партия» позиционирует себя в качестве «скорее левой, чем правой», но в целом рассчитывает на антисистемный электорат. Усатый, ссылаясь на данные опросов, грозится пройти во второй тур, обойдя Додона. Но в эти социологические данные у избирателей веры не больше, чем в обещания некоторых сторонников Додона выиграть выборы уже с первого тура. Всем понятно, что оба политика занялись активным самовнушением.

Демпартия своего кандидата не выдвинула, но и в ней случился раскол. Отколовшаяся парламентская группа «Про Молдова» выдвигает своим кандидатом Адриана Канду – бывшего спикера парламента и родственника беглого олигарха Плахотнюка. Антирейтинг у него, конечно, огромен. Но задача всё равно та же, что и у Усатого – «показать зубы» на будущее. Правда, и показывать результат он будет не за счёт «рейтинга своего парня», а за счёт оставшихся от родственника административных и денежных ресурсов.

Четыре года назад во втором туре сошлись Игорь Додон и Майя Санду. В этот раз всё идёт к тому, что «финалистами турнира» станут те же самые два политика. И тоже с шансами «50 на 50». Но что и как в стране будет развиваться в ближайшие годы – это покажет именно первый тур.