Феминизм курильщика. The New York Times пишет, как война загнала тысячи украинок в шахты

«Женщины в шахтах и на заводах: война в Украине стирает гендерные границы, – материал с таким заголовком пишут на сайте американской The New York Times.

«На фоне массовой мобилизации на Украине женщины все чаще занимают рабочие места, на которых ранее в основном трудились мужчины,   Так, в Павлограде (Днепропетровская область), на одном из предприятий ДТЭК, крупнейшей частной энергетической компании в стране, в ВСУ мобилизовали тысячу мужчин — пятую часть всего коллектива. Чтобы их частично заменить. администрация наняла в шахту 330 женщин, чтобы восполнить нехватку кадров», – говорится в публикации.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

«Их помощь огромна, потому что многие мужчины ушли воевать», — уитирвет газета начальника шахты Сергея Фараонова.

Сотрудницы в том числе управляют конвейерами, которые поднимают уголь на поверхность, трудятся инспекторами по технике безопасности и водят поезда, которые курсируют между различными секторами шахт, отмечает газета.

«Я бы никогда не подумала, что буду работать в шахте», — рассказывает 21-летняя Карина Яцина, которая в прошлом работала няней. Девушка пояснила, что о вакансии ей сообщили друзья, сказавшие о хорошей зарплате и щедрой пенсии.

Яцина рассчитывает делать карьеру и хочет стать техником-электромехаником.

Несколько других женщин рассказали изданию, что устроились в Покровске (город в западном Донбассе, к которому сейчас подступают  ВС РФ) в шахту компании «Метинвест», крупнейшего производителя стали на Украине, поскольку это было вариантом стабильной работы в условиях разрушенной боевыми действиями экономики, говорится в статье.

Бывшая продавщица Валентина Коротаева говорит, что потеряла работу после того, как рядом с ее магазином упала ракета, и его владельцы решили закрыть бизнес. Теперь женщина работает крановщицей в шахте.

Бывший детский психолог Юлия Коба, работающая в той же шахте, что и Коротаева, сказала, что коллеги-мужчины скептически относились к ней, но со временем «постепенно преодолели гендерные стереотипы».

_{В материале говорится, что шахта стала возможностью для десятков тысяч людей получить стабильную работу в условиях разрушенной войной экономики. Несколько женщин сказали, что работа в шахте стала способом принять участие в боевых действиях, поддерживая украинскую экономику, пока мужчины сражаются на фронте.}

Кроме того, добавляет издание,  многие украинки стали водителями грузовиков или автобусов, сварщиками на сталелитейных заводах и складскими рабочими. Тысячи украинок добровольно вступили в армию.

_{Издание напоминает: после начала войны  правительство Украины отменило действие закона, который запрещал женщинам работать под землей и во вредных и опасных условиях.}

По данным Всемирного банка, до начала боевых действий доля работающих женщин на Украине составляла 47%. После начала конфликта, по оценке главы Киевского центра экономической стратегии Глеба Вышлинского, около 1,5 млн, или 13%, из них покинули страну.

По словам эксперта, которые приводит издание, сейчас доля женщин, которые работают, выросла по сравнению с показателем до начала боевых действий, но «слишком многие покинули Украину, чтобы страна могла справиться с нехваткой рабочей силы».

Понятное дело, что такого рода вызванные войной социальные изенения не могли не сказаться на традиционной модели украинской семьи. Впрочем, это тема для отдельного исследования. Для нас же в этом контексте интересно то, что вынужденно наследуя соответствующие  советские социальные практики времен ВОВ, украинское общество в лице его дискурсивных поводырей продолжает осуждать положение женщин в СССР.