С 90-х годов, с момента развала Советского Союза, Крым и Севастополь выступают камертоном русского духа – есть он, или уже нет?
Такое мнение на заседании «Ливадийского клуба» в рамках фестиваля «Великое русское слово» высказал российский политик, учёный-юрист Сергей Бабурин, передает корреспондент «ПолитНавигатора».
Он рассказал, как впервые став депутатом в 90-м году тогда еще Верховного совета РСФСР, приехал в Москву, и был уверен, что в столице живут самые образованные и прозорливые люди. Но разочарование не заставило себя ждать, и одно из них было связано с ратификацией договора о дружбе с Украинской ССР.
«Это был 90-й год. Я был вынужден выйти к микрофону и сказать, что я за дружбу между РСФСР и Украинской СССР, но я против этого договора. Потому что в этом договоре вообще не упоминается Советский Союз, и у меня вопрос к Борису Николаевичу – это что, целенаправленное закрепление ситуации, что Советского Союза не будет? На что министр иностранных дел, господин Козырев сказал, что Украина и Россия на веки вместе, вы зря сомневаетесь.
Я опять вышел к микрофону и говорю: я буду «за» этот договор, если там будет написано, что сегодняшние границы между Украиной и РСФСР будут незыблемы, но в составе единого союзного государства. Нет союзного государства – нет незыблемости границ. И тогда я впервые для себя произнес слово «Крым». Я никогда не был в Крыму. Но говорю, а Крым? Это что, не российская, не русская территория?
Опять мне попытались сказать, что я зря ставлю под сомнение. Я выхожу и говорю: неужели вы поймёте, что такое запятая в правовом документе, когда Севастополь станет военно-морской базой НАТО? В ответ был смех абсолютного большинства, потому что большинство в уме не могло представить, что Советского Союза может не быть», – подчеркнул политик.
Реклама
Через год, когда уже ратифицировали «Беловежские соглашения» и рукоплескали развалу СССР, ситуация вокруг Севастополя и Крыма была сродни звучанию камертона – есть русский дух или нет?
«Именно поэтому в январе 1992 года я собрал группу депутатов и вылетел вместе с командованием Черноморского флота в Севастополь, чтобы поддержать командование. Слава Богу, сейчас Касатонов стал почетным гражданином Севастополя, это давно заслужено. В той ситуации любой военный человек, прошедший армию, поймёт о чём я говорю, когда Киев говорит: Черноморский флот – украинский, а Москва молчит. Командующий говорит, если вы не хотите, чтобы он был общий, значит он будет российским. Его поддерживает военный совет, а из Москвы друзья по телефону из Генштаба и Министерства обороны говорят: ты там сам решай, мы не вмешиваемся. Это сюрреализм!
И мы нагло, наша группа депутатов, не имея никаких полномочий формальных или поручений, сказали: мы поддерживаем! Мы ручаемся, что Верховный совет поддержит», – подчеркнул Бабурин.
После возвращения у него состоялся разговор с Ельциным, который на тот момент уже определил для стоянок кораблей ЧФ причальные стенки в порту Санкт-Петербурга.
«Это под стенограмму было, поэтому отвечаю за каждое слово: я говорю – а Севастополь мы с собой заберем? Иногда нужно топить корабли, чтобы сохранить флот. Ельцин сказал: вы толкаете меня на войну с Украиной. У меня другое видение – мы будем арендовать часть порта в Севастополе. Это было сказано в январе 1992 года. Единственное, что удалось добиться, чтобы объявили флот российским, и Ельцин встретился с командованием. И он через два дня после этого неожиданно для всех вылетел в Новороссийск, где встретился с командованием. А вскоре был подписан указ о Российском флоте, и началось перетягивание канатов.
Я к чему это говорю – всегда на уровне подсознания для граждан России, для подданных российского императора, Севастополь и Крым – это сакральные, священные символы. Именно поэтому возвращение Крыма в состав Российской Федерации было принципиально значимым», – заключил Бабурин.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.